Глава 8

Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ И ХОЧУ УМЕРЕТЬ

«Уже много лет я не испытывал волнения ни от про-
слушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и
писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно
за это».

Курт Кобейн

Ситуация резко изменилась уже к концу января. Было
похоже на то, словно Курт истощил свои силы в результате
чрезмерной социализации. Достаточно хорошо знавший
Курта писатель Дэвид Хеиг вспоминает, что в это время
«Курт, кажется, постоянно пребывал не в духе. Его энерге-
тический потенциал понизился. Пламя угасало. Ему каза-
лось, что он отбывает срок». Появились слухи, что не все
благополучно между Куртом и Кортни. У них происходили
постоянные стычки из-за хранящегося в доме оружия, кото-
рое, как настаивал Курт, было необходимо ему для самоза-
щиты.
Продолжалось и хроническое употребление героина.
Однако теперь Курт пристрастился еще и к транквилизато-
рам, которые принимал в огромных количествах. Для близ-
ких друзей уже давно не являлось секретом, что в последние
два года своей жизни Курт фактически превратился в инва-
лида. Докторам требовалось от четырех до шести недель,
чтобы подготовить его к туру, и даже это не всегда помога-
ло. Во время же последних концертов он с трудом вспоми-
нал слова собственных песен.
В начале 1994 года Gold Mountain, кажется, забыла о
своем обещании никогда не планировать для НИРВАНЫ.
напряженных зарубежных туров. Проигнорированы были
также предупреждения друзей Курта, что его здоровье мо-
жет просто не выдержать тридцати восьми концертов в де-
сятке европейских стран.
К началу тура в Лиссабоне, 6 февраля, Курт выглядел
напряженным, отчужденным и, по свидетельству Алекса
Маклеода, «усталым». Он путешествовал отдельно от Криса
и Дейва и уже во Франции, во время телевизионного шоу,
заявил, что чувствует себя истощенным и не в настроении
петь. К тому же у него начались проблемы с голосом, и по
этому поводу Крис едко заметил, что «Курту, чтобы высту-
пать, необходима нянька». Кортни ничем не могла ему по-
мочь, так как была занята со своей группой, однако Курт
постоянно звонил ей. «Он звонил мне из Испании, - расска-
зывала она журналу «Rolling Stone». - Он был в Мадриде и
проходил через зал. Ребята курили героин с фольги и гово-
рили ему: «Курт! Кайф!» - и показывали вытянутые вверх
большие пальцы. Он звонил мне, плача... Он не хотел пре-
вратиться в символ наркомании».
Когда НИРВАНА была в Париже, местный фотограф
Юри Ленкет решил сделать несколько снимков Курта с
только что приобретенным спортивным пистолетом. В жут-
ком предвосхищении последующих событий Курт засунул
ствол пистолета себе в рот, сделал вид, что нажимает на
спусковой крючок, и изобразил результат выстрела.
Мити Адхикари, инженер компании «Би-Би-Си», про-
дюссировавший НИРВАНУ в 1991 году, вспоминает, что
после выступления в Любляне 27 февраля Курт «...выглядел,
как призрак. Бледный. Сжавшийся. Он что-то пробормотал
по поводу того, чтобы встретиться в Лондоне, однако я бы
не поручился за то, что это когда-либо произойдет. Он был
мертвенно-бледен, и было видно, что ему трудно говорить,
не говоря уже о том, чтобы петь».
Адхикари, который записывал триумфальное выступ-
ление НИРВАНЫ на фестивале в Рединге, был разочарован
«сырым и бесцельным» выступлением в Любляне. По его
словам, «это не было похоже на дикое, необычное выступ-
ление, которое сорвалось. Это было хуже - посредствен-
ность». Конечно, там были знакомые черты: хард-роковые
ударные и отрывистый звук гитары (не Кобейна, а Смира).
Виолончель добавила группе мелодичности. Однако часто
самый лучший материал с Nevermind и In Utero превращал-
ся в ленивую импровизацию, недостойную оригиналов. Если
паньше НИРВАНА лучше играла на концертах, чем в запи-
си то теперь все обстояло наоборот. Трехминутная классика
вроде «Drain You» и «Rape Me» превратилась в растянутый
джем, и сами музыканты, кажется, думали только о том, как
бы отработать положенное время и побыстрее покинуть
сцену.
1 марта НИРВАНА выступала в Мюнхене. Курт поте-
рял голос после третьего номера, прорычал в микрофон не-
сколько импровизированных строк и на следующий день
вынужден был обратиться к врачу. Ему был поставлен диаг-
ноз «тяжелый ларингобронхит» и рекомендовано несколько
недель отдохнуть. Группа вынуждена была отложить остав-
шиеся тридцать три концерта. При этом личный врач Курта
считал, что ему необходимо по меньшей мере «два месяца
отдыха и учиться нормально петь». Ответом Курта явился
очередной курс самолечения с помощью героина. 2 марта
Курт вылетел в Рим. Он сказал одному из репортеров, что
нет никаких шансов возобновления тура.
В этот же день вечером он остановился в римском отеле
«Excelsior» через дорогу от американского посольства. На
следующий день из Лондона прилетела Кортни с ребенком и
няней. В этот же вечер Курт послал служащего гостиницы
получить по рецепту в аптеке роипнол, сильный транквили-
затор, использующийся иногда для снятия симптомов ге-
роиновой абстиненции. После этого он заказал в номер две
бутылки шампанского.
То, что произошло впоследствии, в объяснениях раз-
личных сторон описывалось то как «неумышленная передо-
зировка», то как потеря сознания «на почве сильной устало-
сти». Дело обстояло следующим образом. Проснувшись ра-
но утром 4 марта, Кортни заметила струйку крови, выте-
кающую из носа Курта. После безуспешных попыток при-
вести мужа в сознание она вызвала «скорую помощь». Сна-
чала все происшедшее было расценено как несчастный слу-
чай. Однако впоследствии выяснилось, что Курт проглотил
никак не меньше пятидесяти таблеток и оставил записку.
Под вымышленным именем Клод Пупон в семь часов
утра Кобеин был помещен в «Клинику Умберто 1 », а затем
переведен в американский госпиталь. После двадцати двух
часов, проведенных в коме, Курт пришел в себя и потребо-
вал «убрать эти чертовы трубки» у себя из носа.
Рим никогда не был местом, где знаменитость могла
чувствовать себя спокойно. После того как доктор Освальдо
Галетта заверил прессу, что в организме его пациента «не
произошло необратимых нарушении и высшие центры мозга
остались незатронутыми», журналисты словно сорвались с
цепи. Итальянское телевидение показало репортаж, как без-
жизненного Курта выносят из отеля и Кортни кричит ос-
корбления репортерам. CNN прервало свою предачу, чтобы
ошибочно сообщить о смерти Кобейна. Во всей этой инфор-
мационной кутерьме руководство Gold Mountain решило
представить инцидент в Риме как несчастный случай. Было
заявлено, что Курт просто «хотел отпраздновать свою встре-
чу с Кортни после долгой разлуки». Впоследствии многие из
друзей Курта сожалели о том, что не знали об этой первой
попытке самоубийства и не пытались с ним поговорить.
Спустя пять дней Кобейн в сопровождении жены и дочери
покинул госпиталь в Риме и вылетел в Сиэтл.
Один из друзей вспоминал, что в этот период Кортни
«строила перед Куртом различные проекты, словно он был
ребенком, рассматривающим книжку с иллюстрациями, о
том, что она, Кортни, сможет все уладить с бизнесом». Чаще
всего, однако, в этом не было никакой необходимости, по-
тому что Курт начинал клевать носом уже с вечера. При
этом его раздражало, что «Кортни предпочитала проводить
время с HOLE вместо того, чтобы быть его сиделкой».
Некоторое время о Кобейнах ничего не было слышно,
однако уже 18 марта сиэтлский полисмен по фамилии Ле-
вандовски был вызван в дом Кобейнов. Придя на место, он
«обнаружил Курта, запершегося в ванной, где он прятался от
Кортни». На вопрос полицейского, что происходит, Курт
ответил, что их супружеские отношения с Кортни стали
слишком напряженными и что они собираются обратиться к
семейному консультанту. Месяц спустя Кортни заявила по-
лиции: «Отношения переживали трудные времена из-за час-
того употребления Куртом наркотиков и из-за того, что я
пыталась его остановить». Частный детектив Том Грант ут-
вепждал также, что за несколько недель до смерти Курта
Кортни попросила своего адвоката Розмари Кэррол найти
опытного специалиста по бракоразводным процессам. Она
также интересовалась, нельзя ли как-нибудь аннулировать
брачный договор.
По возвращении Курта в Сиэтл его телефон и факс ста-
ли буквально раскалываться от звонков и посланий обеспо-
коенных фэнов. Большинство из них перехватывалось Корт-
ни однако Курту удалось увидеть некоторые из них, и он
пришел в ужас. Десятилетний мальчик писал ему: «Если ты
умрешь, как смогу жить я?» Таким образом, та самая
«доступность», на которой всегда настаивал Курт, повлекла
за собой сотни посланий от людей, которым он был не в со-
стоянии помочь, но ответственность за которых ощущал.
Кортни впоследствии вспоминала: «Однажды Курт «нашел
спрятанную кипу статей о себе за последние три месяца. Мы
подрались. Я пыталась их отнять. Он рассыпал страницы по
полу... Я пыталась уговорить его: «Это все дым, это прой-
дет». Он ответил: «Точно, это пройдет. Я никогда больше не
буду играть эту чертову музыку. Я не собираюсь оставаться
здесь и смотреть, как это проходит».
18 марта полиция вынуждена была еще раз посетить
дом Кобейнов по вызову Кортни, которая утверждала, что
Курт заперся в комнате с тремя ружьями и угрожает убить
себя. Прибывший на место полицейский снова обнаружил
запершегося в ванной Курта, при этом тот утверждал, что
вовсе не собирался убивать себя. Принимая во внимание
«быстро меняющуюся ситуацию», полиция конфисковала
хранившиеся в доме четыре ружья, двадцать пять коробок
различных боеприпасов и флакон неизвестных таблеток. Ос-
таток недели Курт провел один в семейном имении в Кар-
нейшн. Позднее Кортни призналась журналу «Rolling Stone»,
что «она больше не могла этого выносить».
Четыре дня спустя чету Кобейнов видели в автомагази-
не «American Dream» на Вестлейк-авеню, где владельца Джо
Кении поразил их «удрученный вид и шаткая походка». При
этом из кармана у Кортни, когда она направлялась в туалет,
выпал флакон с таблетками. Еще один местный житель
вспоминал, что слышал, как супруги «рычали друг на друга,
словно злые собаки», гуляя с дочерью около дома.
К концу марта семья Курта, его коллеги и менеджеры
наконец поняли то, что уже давно было известно обычным
фэнам. Стивен Чатоф, психотерапевт-интервенционист из
Калифорнии, вспоминает: «Они позвонили мне, чтобы уз-
нать, что можно сделать. Кобейн в Сиэтле снова употреблял
наркотики. Он находился в полном негативе. Его поведение
было хаотичным. И они опасались за его жизнь. Это был
кризис». По-видимому, менеджеры поставили перед Куртом
ультиматум: «Лечись или можешь распрощаться со своей
карьерой».
25 марта Кортни, Крис, Пэт Смир, старый друг Курта
Дилан Карлсон, а также Джон Сильва, Дэнни Голдберг и
Дженет Биллиг из Gold Mountain под руководством доктора
Чатофа приняли участие в сеансе интервенционной психоте-
рапии. Один за другим они угрожали Курту бросить его или
перестать с ним сотрудничать. В течение всех пяти часов,
что продолжался сеанс, Курт сидел с отсутствующим видом.
Один из участников впоследствии вспоминал: «Мы все сыг-
рали свои роли. Беда была в том, что никто не указал, что
слезть с героина было в личных интересах самого Курта».
От услуг Чатофа решено было отказаться, и Кортни
убедила мужа еще раз пройти курс лечения в реабилитаци-
онном центре «Exodus», в Калифорнии. Однако уже в аэро-
порту Курт изменил свое решение и отказался садиться в
самолет. Кортни улетела в Лос-Анджелес одна со своим ме-
неджером. Ей больше было не суждено увидеть мужа жи-
вым.
Последнюю неделю марта Курт провел один в Сиэтле.
Полиция предполагает, что в течение нескольких дней он
бесцельно слонялся по городу. Одному из завсегдатаев
Linda's Tavern (совладельцами которой являлись Пэвитт с
Поуниманом) он жаловался, что его «органическая связь с
жизнью» нарушилась, и остались лишь квитанции о денеж-
ных поступлениях. 26 марта он покупал героин у своей ди-
лерши на Кэпитл Хилл и спрашивал ее: «Куда пропали все
мои друзья, когда они мне так нужны? Почему мои друзья
против меня?»
В конце марта в прессе появились сообщения, что
НИРВАНА отказалась участвовать в фестивале в Лоллапа-
лузе. Некоторые газеты написали даже о распаде группы.
Вне всякого сомнения, Курту было больно читать о том, что
в Лоллапалузе НИРВАНУ заменит SMASHING PUMPKINS,
группа бывшего любовника Кортни Билли Коргана.
Вечером 30 марта Курт и Дилан Карлсон зашли в спор-
тивный магазин Стэна Бейкера, расположенный на Лейк-
Сити-уэй, где по просьбе Курта Карлсон приобрел ружье
«ремингтон Ml 1» 20-го калибра, которое, по словам Курта,
было необходимо ему для самообороны. Впоследствии Ди-
лан утверждал, что ни Курт, ни кто-либо из его близких не
сказали ему о том, что инцидент в Риме был попыткой само-
убийства. По-видимому, Курт не хотел приобретать оружие
на свое имя, опасаясь привлечь внимание полиции, недавно
уже конфисковавшей его арсенал.
В оставшиеся часы 30 марта на Лейк-Вашингтон-
бульвар происходила бурная деятельность. Один за другим
Курта посетили сотрудник Геффена, его агент, врач и торго-
вец героином. Курт также разговаривал по телефону с Кри-
сом и Кортни, которая пригрозила ему разводом, если он не
согласится пройти курс лечения в «Exodus». Этим же вече-
ром шофер лимузина по имени Харви Оттинджер отвез Кур-
та в аэропорт. По дороге пассажир рассказал ему, что только
что приобрел ружье, что у него с собой коробка с патрона-
ми, и он беспокоится, как бы не возникли проблемы с по-
садкой в самолет. По словам Оттинджера, он взял с собой
патроны для лучшей сохранности.
В лос-анджелесском аэропорту Курта встретили Пэт
Смир и менеджер из Gold Mountain, которые тут же отвезли
его в Марина-дель-Рей, где располагался «Exodus».OдeтьIЙ в
оливкового цвета пижаму и халат, но без пояса, Курт был
заперт в своей палате 2х3 метра, напоминавшей скорее тю-
ремную камеру. На день ему полагалась лишь пачка сигарет
и двухразовое питание. Особенно раздражал Курта прони-
кавший в палату отраженный свет, сориентированный таким
образом, чтобы палата постоянно была освещена.
1 апреля няня принесла в больницу Фрэнсис пообщать-
ся с отцом. По свидетельству одного из работников клиники,
«Курт был очень расстроен, что не пришла Кортни»
(находившаяся, кстати, всего в нескольких милях, на полу-
острове Беверли Хиллз). Этим же вечером он позвонил ей в
отель. «Помни, что бы ни случилось, я люблю тебя», - тако-
вы были его последние слова, обращенные к жене. Позднее,
после посещения Гибби Хейниса из BUTTHOLE SURFERS и
еще одной женщины, Курт оделся, перелез через двухметро-
вую стену вокруг клиники и направился в аэропорт.
Он купил билет первого класса до Сиэтла, воспользо-
вавшись своей кредитной карточкой. Прежде чем сесть в
самолет, Курт позвонил в компанию по прокату лимузинов и
попросил встретить его по прилете. После этого он попы-
тался снять со своего счета 150 долларов, но обнаружил, что
Кортни, которой сообщили о побеге, аннулировала карточ-
ку. Шофер лимузина Линда Уокер, встретившая Кобейна на
следующее утро в аэропорту, впоследствии вспоминала, что
Курт нормально разговаривал с другими пассажирами, и на
его лице блуждала неясная улыбка. Она отвезла Курта на
Лейк-Вашингтон-бульвар, где его встретил обитавший там в
отсутствии хозяев Майкл Де Витт, исполнявший ранее обя-
занности няни Фрэнсис, а теперь следивший за домом. Впо-
следствии Де Витт вспоминал, что Курт «выглядел больным
и вел себя странно».
В 7.30 утра Курт взял такси и отправился в город за бо-
еприпасами. Квитанция на 25 патронов была позднее обна-
ружена у него в кармане. Наспех позавтракав, он отправился
к торговцу героином, а потом в течение шести минут безус-
пешно пытался связаться с Кортни. Гостиничный коммута-
тор, служащим которого Кортни дала указание не соединять
ее ни с кем, кроме мужа, так и не смог наладить связь. Днем
одна из подруг повстречала Курта на Кэпитл Хилл. Он отдал
ей ключи от своей «вольво» и жестом показал приставлен-
ное к голове ружье.
3 апреля Курта мельком видел Джон Сильва. Один из
соседей также видел его в парке неподалеку от дома. По его
словам, Курт выглядел больным и был в пальто несмотря на
теплую погоду. Чарльз Петерсон тоже видел его в централь-
ной части города и подумал тогда, что Курт «готов». В этот
день мужской голос позвонил в «Seafirst Bank» и попытался
снять со счета Курта 1100 долларов, используя его кредит-
ную карточку, однако получил отказ. После этого было еще
несколько попыток, которые также закончились неудачей. В
этот день Курта, одетого под пальто в плотный военный ки-
тель и охотничью кепку, встретила на Бродвее женщина по
имени Сара Хоэн. По ее словам, он был «в скверном распо-
ложении духа», прочитав известие о том, что в этот день 40
тысяч фэнов выстроились в Лос-Анджелесе в очередь за би-
летами на концерт EAGLES. «Мы могли бы вовсе не сущест-
вовать», - сказал ей Курт напоследок.
После этого Курт на двое суток исчез из города. Поли-
ция считает, что он провел это время с неизвестной женщи-
ной в Карнейшн. Позднее Кортни обнаружила там незнако-
мый ей голубой спальный мешок, остатки еды и компакт-
диски. Пепельница была полна окурков, часть из которых
имела на себе следы помады.
Утром 4 апреля мать Курта Венди подала в полицию
заявление на розыск сына. Согласно этому заявлению,
«Кобейн сбежал из клиники в Калифорнии и прилетел в Си-
этл. Он также приобрел ружье и может иметь суицидальные
намерения». Патрульная полицейская группа стала совер-
шать периодические объезды дома Кобейнов, однако там не
было никого, кроме строителей, которые обещали немед-
ленно информировать полицию в случае появления Курта.
Вечером 4 апреля Курта повстречал в Карнейшн один
из друзей, которому тот пожаловался на то, что после Рима
может выносить общество людей, только загрузившись нар-
котиками. «Это помогает мне терпеть безмозглость людей»,
- сказал Курт. «Его лицо было мрачным, отяжелевшим и
застывшим, он еле волочил ноги», - вспоминал впоследст-
вии этот друг.
6 апреля, когда мертвое тело Курта уже лежало в запер-
том изнутри помещении над гаражом, во дворе дома Кобей-
нов работали двое электриков. Почтальоны доставляли газе-
ты и почту. Приходил и уходил Майкл Де Витт. Полицей-
ский патруль сообщал, что не обнаружено «ничего необыч-
ного». В городе какая-то женщина пыталась снять со счета
Курта по кредитной карточке 1517 долларов. Видимо, это
была последняя попытка получить по неоплаченному счету
за наркотики.
На следующее утро нанятый Кортни частный детектив
Том Грант вместе с Диланом Карлсоном, проникнув через
открытое окно кухни, дважды осмотрели дом Кобейнов.
Они, однако, не обследовали помещение над гаражом, о су-
щестовании которого Грант просто не знал, а Карлсон, ви-
димо, забыл. Тем не менее Гранту удалось найти на лестни-
це записку Де Витта, в которой тот рекомендует Курту
«позаботиться о бизнесе» и перестать третировать свою се-
мью. В этот же день Де Витт срочно вылетел в Лос-
Анджелес, чтобы оправдаться перед Кортни, которая обви-
нила его в «укрывании Курта». Однако к моменту его приле-
та Кортни уже находилась в больнице, как полагают, в ре-
зультате передозировки героином. По выписке она была сра-
зу же арестована за хранение наркотиков. (Впрочем, все об-
винения впоследствии были с нее сняты.) Уплатив 10 тысяч
долларов залога, Кортни немедленно легла в клинику
«Exodus», однако продержалась лишь одну ночь.
8 апреля в 8.40 утра электрик Гэри Смит прибыл на
Лейк-Вашингтон-бульвар для проведения профилактических
работ. Осмотрев главное здание, он поднялся на балкон
оранжереи, расположенной над гаражом, и через дверное
стекло увидел тело лежащего человека. «Сначала я подумал,
что это манекен, - рассказывал Смит. - Потом я заметил
кровь на правом ухе. Потом я увидел ружье, лежащее у него
на груди и направленное в подбородок». Смит поднял трево-
гу, предварительно позвонив своему боссу, который немед-
ленно связался с местной радиостанцией KXRX-FM. Ко вре-
мени прибытия полиции в 8.56 по городу уже распространи-
лось известие, что в доме Кобейнов найдено мертвое тело, и
строились предположения о том, кому оно может принадле-
жать.
Прибывшая на место полиция обнаружила рядом с те-
лом удостоверение личности на имя Курта Кобейна и по-
смертную записку. Сличение отпечатков пальцев подтвер-
дило, что это был действительно Курт Кобейн, который стал
таким образом четвертым членом семьи Кобейнов, покон-
чившим самоубийством.
В записке Курт писал:

«Сказано для Бодды
Говорю языком опытного простака, который скорее
предпочел бы быть лишенным мужества, инфантильным
жалобщиком. Эту записку, наверное, будет довольно легко
понять. Все предупреждения взяты из курса Punk Rock 101
за все эти годы, с тех пор как мое первое введение в своего
рода этику, предполагающую независимость и принятие
общности с вами, подтвердило свою правоту. Уже много лет
я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от созда-
ния музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно
передать словами, как мне стыдно за это. Так, например, ко-
гда мы стоим за кулисами, и зажигаются огни, и слышен не-
истовый гул толпы, это не трогает меня так, как это трогало
фредди Меркюри, которому, видимо, нравилось наслаж-
даться любовью и обожанием толпы, чем я восхищаюсь и
чему завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать.
Никого из вас. Это было бы просто несправедливо по отно-
шению к вам или ко мне. Самым страшным преступлением
мне кажется дурачить людей, притворяясь, что мне весело
на все 100 %. Иногда мне кажется, что я хотел бы разбить
часы перед выходом на сцену. Я прилагал все усилия, чтобы
ценить наши отношения, и я делаю это, видит Бог, я делаю
это, но этого недостаточно. Я ценю то, что я и мы затронули
чувства многих людей. Наверное, я - один из тех нарцисси-
стов, которые ценят что-либо только тогда, когда оно ухо-
дит... Я слишком чувствителен. Мне необходимо быть слег-
ка бесчувственным, чтобы вновь обрести энтузиазм, кото-
рым я обладал, будучи ребенком. Во время трех наших по-
следних туров я стал гораздо больше ценить всех тех, кого я
знаю лично, а также поклонников нашей музыки, но я все
еще не могу отделаться от разочарования, вины и сочувст-
вия, которые я ко всем испытываю. Во всех нас есть что-то
хорошее, и, мне кажется, я просто очень люблю людей.
Люблю столь сильно, что это вызывает во мне чертову
грусть, превращая меня в грустного, чувствительного, не
ценящего хорошего человечка, рыбку, Иисусика! Почему ты
просто не радуешься этому? Я не знаю. У меня жена-богиня,
дышащая честолюбием и сочувствием, и дочь, которая на-
поминает мне меня, каким я когда-то был. Исполненная
любви и радости, она целует всех, кто ей встречается, пото-
му что все хорошие, и никто не причинит ей зла. И это пуга-
ет меня в такой степени, что я практически ничего не могу
делать. Я не могу смириться с мыслью, что Фрэнсис станет
таким же несчастным, саморазрушающимся смертником-
рокером, как я. Меня окружает много хорошего, очень хо-
рошего, и я признателен за это, но с семи лет я стал ненави-
деть всех людей в целом. Только потому, что им кажется
столь простым быть вместе и сочувствовать друг другу. Со-
чувствовать! Только потому, что я очень люблю людей и
сострадаю им, так мне кажется. Благодарю вас всех из глу-
бины своего пылающего, выворачивающегося наизнанку
желудка за ваши письма и вашу заботу, которую я ощущал
все последние годы. Во мне слишком много от сумасброд-
ного, капризного ребенка! Во мне больше нет страсти, по-
этому помните: лучше быстро сгореть, чем медленно уга-
сать. Мир, любовь, сочувствие. Курт Кобейн.
Фрэнсис и Кортни, я буду у вашего алтаря. Кортни,
пожалуйста, продолжай ради Фрэнсис,
ради ее жизни, которая будет гораздо счастливее
без меня. Я люблю вас. Я люблю вас!»
Как впоследствии разъяснила мать Курта, Бода было
именем воображаемого друга Курта в детстве. В записке это
имя написано с двумя «д», что делает его похожим на имя
Будды, придавая таким образом записке Курта смысл духов-
ного послания.
Проведенная позднее токсикологическая экспертиза
установила, что в крови Курта содержалось такое количест-
во героина, которое могло убить трех нормальных людей, а
также транквилизаторы. Это вполне могло свидетельство-
вать о том, что в момент самоубийства Курт плохо понимал,
что он делает. Его тело пролежало необнаруженным целых
три дня, что мало вяжется с утверждениями разных сторон о
том, что Курта «лихорадочно» искали.
Панихида проходила 10 апреля в сиэтлской унитарной
церкви Истины. Место было выбрано менеджером SOUND-
GARDEN Сюзан Сильвер. Гроба не было, так как тело Курта
все еще находилось в распоряжении судмедэксперта. 200
родственников и приглашенных близких друзей слушали
речь священника Стивена Таулза, описывавшего самоубий-
ство как «погружение в пучину греха». Одетый в темный
костюм Крис сказал: «Мы помним Курта таким, какой он
был: заботливым, благородным и добрым». Дилан Карлсон
читал стихи буддистского монаха. Брюс Пэвитт тоже сказал
несколько слов своему ушедшему другу: «Я люблю тебя. Я
уважаю тебя. К сожалению, я опоздал на два дня, чтобы вы-
разить это». Позднее присутствовавшая на церемонии фото-
граф Элис Уилер вспоминала: «Примечательно, что там бы-
ли все старые друзья, такие как Дилан, Брюс и Слим Мун, но
ни одного из так называемых друзей, которые появились у
Курта после того, как он стал знаменитым». Таулз продол-
жил службу чтением 23-го псалма, а потом Кортни читала
фрагменты из «Книги Иова» и рассказывала истории о своем
муже. Завершил церемонию Дэнни Голдберг, сказав: «Ты
застал нас врасплох, Курт. Так расставаться несправедливо».
В тот же вечер 6000 фэнов собрались у Flag Pavilion,
чтобы почтить память своего кумира. Плачущие поклонники
ныряли в близлежащий фонтан, демонстрировали друг другу
свои только что нанесенные татуировки с надписью «kurdt»
и сжигали свои майки в виде жертвы духу покойного. Орга-
низовавший все это ди-джей Марко Коллинз был уверен, что
«Курту понравилось бы это. Это был один из тех направлен-
ных против истэблишмента актов, ради которых он жил».
Через динамики по всему городу транслировался голос
Кортни, которая зачитывала последнее обращение Курта
Кобейна к своей аудитории. Периодически она прерывала
чтение, чтобы обратиться с саркастическими замечаниями и
упреками к покойному мужу. Несколько раз она назвала его
«задницей», и в заключение призвала всех присутствующих,
придя домой, заявить родителям, чтобы они никогда не про-
бовали на детях свою «суровую любовь».
Впоследствии Кортни утверждала, что Курт оставил ей
еще одну записку, в которой среди прочего говорилось: «Ты
знаешь, я люблю тебя, я люблю Фрэнсис, и мне очень жаль.
Пожалуйста, не следуй за мной... Я буду защищать тебя от-
туда. Я не знаю, куда я иду. Я просто больше не могу быть
здесь». Хотя на самом деле эта записка была написана Кур-
том еще во время римского инцидента 4 марта.
14 апреля тело Курта было кремировано. Часть его пра-
ха была отослана Кортни на место захоронения в Индии,
часть должна была быть захоронена на публичном кладбище
в Сиэтле после улаживания вопросов оплаты и охраны, на-
конец, еще одну часть Кортни поместила в изображение
Будды, стоящее у ее кровати.
Для многих из его одиннадцати-двенадцатилетних фэ-
нов гибель Курта Кобейна явилась их первым соприкосно-
вением со смертью. Поэтому их реакция на нее во многом
отразила одиночество и отчаяние Курта, его страх быть ис-
пользованным и затем брошенным. «Он бросил нас», - ска-
зала одна заплаканная девочка на Лейк-Вашингтон-бульвар.
Сиэтлская кризисная клиника в день, когда было найдено
тело Курта, приняла более 300 звонков, в два раза больше,
чем обычно. Через несколько часов после возвращения с па-
нихиды у Flag Pavilion молодой человек по имени Дэниел
Каспар застрелился из ружья. Его примеру последовали еще
двое подростков, один из Австралии, другой из Турции.
Трагическая смерть Курта Кобейна всколыхнула музы-
кальную общественность. Многие известные музыканты так
или иначе выразили свое отношение к его неожиданному
уходу из жизни. Нил Янг был настолько потрясен, когда уз-
нал, что Курт процитировал в своей предсмертной записке
строчку из его песни («лучше быстро сгореть...»), что, по
словам его друзей, частично переделал свой новый альбом,
вышедший спустя несколько недель после смерти Курта.
Вышедший спустя полгода диск PEARL JAM Vitalogy
содержит строки, очевидным образом намекающие на
смерть Курта, вроде упоминания сигарной коробки на полу,
в которой Кобейн хранил свой наркотический набор и кото-
рая была найдена рядом с его телом.
«Я ехал на репетицию во время нашего тура, когда ус-
лышал новости о Кобейне по радио, - вспоминает басист
MOTLEY CRUE Никки Сикс. - Я был сильно подавлен. Я
просто офигел. Я думал, парню предстоит долгая жизнь.
Это была моя первая реакция. Но потом я на него по-
настоящему разозлился. Кобейн всегда много распростра-
нялся о том, как развод его родителей сломал его личность и
как он пытался исправить это опустошение с помощью му-
зыки. И что же он делает? Отворачивается, всаживает пулю
себе в голову и оставляет своей дочери Фрэнсис Бин еще
худший ад, чем тот, через который прошел он сам».
«Я был очень удивлен, узнав о том, что сделал Курт, -
рассказывает Слэш из GUNS N' ROSES. - Подобного рода
вещи случались со мной миллион раз. Единственная разница
в том, что я еще здесь».
Мик Джэггер заявил, что смерть Курта была неизбеж-
ной, в то время как Кит Ричарде выразил уверенность в том,
что'«он желал смерти». Дэвид Боуи назвал смерть Кобейна
«одним из самых тяжелых ударов в моей жизни».
Наверное, наиболее мудрая оценка произошедшего
принадлежит Оззи Озборну. «Это настоящая трагедия, -
сказал он. - За свою жизнь мне пришлось побывать в до-
вольно мрачных ситуациях, но он, наверное, оказался в чер-
товски тяжелом положении. Самоубийство - это вечное ре-
шение сиюминутной проблемы. Если кто-либо подумывает о
самоубийстве, я бы настоятельно порекомендовал ему поис-
кать помощи. Даже всемогущему Оззи бывает нужна по-
мощь».
Сразу после смерти Курта Крис и Дейв объявили о сво-
их планах выпустить «живой» альбом, содержащий тридцать
песен, однако вскоре вынуждены были изменить свое реше-
ние, так как тогда не нашли в себе сил слышать в записи го-
лос Курта и сознавать, что они уже никогда не услышат его
живьем.
А вот честолюбивые мечты Кортни Лав в настоящее
время как никогда близки к осуществлению: она сыграла
главную роль в фильме самого Милоша Формана «Народ
против Ларри Флинта», где ее партнером был Вуди Харель-
сон, и получила еще целый ряд заманчивых предложений от
известных продюсеров - так недолго стать и настоящей
американской кинозвездой.
Что касается Криса и Дейва, то первый из них возглав-
ляет группу SWEET 75 (странная смесь латиноамериканских
ритмов с тяжелым традиционным гитарным роком), выпус-
тившую 26 августа 1997 года под названием Sweet 75 свой
дебютный альбом на Geffen Records. Второй же является ли-
дером группы FOO FIGHTERS, продолжающей в некотором
роде традиции НИРВАНЫ. В своих интервью оба музыканта
недвусмысленно говорят о возможности совместной работы
в студии и о том, что они обязательно будут выступать вме-
сте (хотя так говорят музыканты любых групп, теряющих
лидера).